В Новосибирске намечается очередной скандал, в центре которого неопятидесятническая структура. О «Церкви Завета» сибиряки узнали из новостей: родная сестра основателя религиозной организации Виталия Максимюка Лариса Николайчук подала на брата в суд. По мнению истицы, уважаемый пастор обманным путем отнял у нее дом.

— Я находилась в зависимом положении от него во всех отношениях, — рассказывает она перед камерой, — и дома, и на работе, и в церкви, и везде.

История с домом в подробностях изложена на форуме tolkobiblia.ru в разделе «История одного семейства», где одна из бывших прихожанок стала излагать ее задолго до суда. Если верить автору опубликованных материалов — а среди них множество копий подлинных документов — Максимюк вначале попросил свою сестру разместить в ее доме несколько бывших наркозависимых. Затем еще несколько. И еще. Пока не оказалось, что единственной площадью в построенном своими же руками доме Николайчуки могут считать только пристройку над баней.

— Мало того, что он забрал наследство, которое мне причиталось. — продолжает Лариса, — теперь он отнял и место, где я живу.

С точки зрения обывателя, не знакомого с нравами неопятидесятнических организаций, Николайчук виновата сама: в финансовых делах верить на слово нельзя. Хотя и тут возникают вопросы: должна ли верующая христианка не доверять пастору собственной церкви, да к тому же по совместительству родному брату? А вот с точки зрения самих неопятидесятников, оправдание Максимюку найти сложно. Руководитель организации, которой люди доверили душу, не имеет права злоупотреблять доверием в принципе, а в целях стяжательства и подавно.

Между тем, тягу добропорядочных христиан Виталия Масксимюка и его жены к комфорту уже трудно скрывать. Взять хотя бы квартиру пастора в центре города, цена которой по карману разве что очень крепким предпринимателям. И у прихожан не могут не возникать вопросы, может ли священник, официально получающий за свою работу чисто символические деньги, заработать на такие апартаменты?

Обычно пастор, чья прямая забота — окормлять души прихожан, ссылается на то, что ведет собственный бизнес. Об этом бизнесе много может рассказать Николай Рекуц, тоже когда-то исправно посещавший церковь. Вот его собственный рассказ.

— Я сблизился с семьей Максимюков и предложил им партнерство в бизнесе. Я с 2000 года занимался вафельным производством. Мною был отлажен весь технологический процесс вплоть до реализации.

В 2004 году освободилось место соучредителя, и я предложил Максимюку долю, которая составила 50% от всего моего бизнеса. После тщательного изучения документов и бизнес-плана Максимюк начал вносить деньги в предприятие.

Частями Максимюк внес $20 000 (600 000 руб.). Из них 300 000 руб. Максимюк внес за долю, рассчитавшись со мной, и стал моим партнером.

Когда появились деньги, возник вопрос перерегистрации предприятия. Так как Виталий не являлся на то время гражданином Российской Федерации и, по словам пастора, средства были получены им от западных инвесторов, и, опять же, по словам пастора, он должен был отчитаться перед ними и показать им документы на свое имя, он предложил оформить предприятие на подставное лицо. Что и было сделано.

В течении августа и сентября предприятие работало бесперебойно, круглосуточно, закупалось сырье, производилась и реализовывалась продукция, штат был полностью укомплектован (более 20 человек). Единственным слабым местом предприятия являлось мое здоровье (камни в почках). Я предупреждал пастора, что мне нужно будет лечь на операцию.

В это же время, найдя в ассортименте выпускаемой продукции позицию, которая не приносила прибыли, они увольняют меня с должности гендиректора с формулировкой «несоответствие занимаемой должности».

В октябре Максимюк решил поднять среднюю стоимость продукции на 50%. Я предупредил, что этого делать нельзя! Но он не послушал, и через месяц предприятие потерпело крах. Они были в шоке.

Давно уволенный Рекуц, будучи искренним прихожанином, предложил вывести предприятие из кризиса, причем, безвозмездно. Однако пастору, оказавшемуся ничтожным бизнесменом, не терпелось вернуть когда-то вложенные средства, и истинный христианин пастор Максимюк стал угрожать.

— 22 февраля 2005 года я был госпитализирован бригадой «Скорой помощи» во вторую больницу в отделение урологии с острой почечной болью. Даже находясь в больнице, я осуществлял руководство предприятием, не будучи его владельцем и не получая зарплату.

Накануне моей операции пастор вновь позвонил мне и поинтересовался правда ли, что меня завтра оперируют. Я думал, что пастор хочет ободрить меня перед операцией. Но вот что я услышал: «Ты умрешь под ножом хирурга, если не вернешь мне деньги!»

Я не умер под ножом хирурга. Через три недели меня выписали, но через несколько дней я вновь попал в больницу по вызову «Скорой помощи». Мне опять позвонил пастор и сказал, что уезжает в Москву на совет епископов и там он будет просить епископов молиться о мне, чтобы я умер.

После этого Максимюк еще попытается засудить разоренного Рекуца, но без особого успеха: он давно отобрал вафельный бизнес у его создателя, и предъявить претензии пастор мог лишь себе.

Но быть может, что материальные блага Максимюк получал от благоверных прихожан безвозмездно?

Муж сестры пастора Никалай Николайчук рассказывает, что его жену Максимюки использовали, как слугу. Лариса безгранично доверяла брату, несмотря на то что сам Максимюк заявлял: «У меня нет сестры, я давно списал ее».

— Жена перешивала одежду для их семьи, — рассказывает Николайчук, — Но когда она уволилась от них, шитья еще оставалось много. Надежда Максимюк требовала от жены, чтобы она сидела и шила ей дальше, но уже без зарплаты. Лариса возмутилась. А потом села шить. Одновременно она работала на новой работе. Тогда Надежда обвиняла ее, что она шьет медленно. Приехала к нам домой, взяла часть вещей и сдала в ателье. А с Ларисы потребовала деньги, за то, что ей (Надежде) приходится сдавать вещи в ателье. Ларисе пришлось отдать ей 6 тысяч рублей. Квитанции у нас сохранились. Надежда пообещала, что и впредь будет брать часть своих вещей, сдавать в ателье, а жена будет платить.

Еще через какое-то время Максимюки настояли, чтобы Лариса выполняла не секретарскую работу в офисе, а обязанности домработницы у них дома – уборка на кухне, приготовление пищи, услуги парикмахера, стирка, уход за домашними животными и т. д. Разумеется, все это должно было делаться во имя Бога.

Пользуясь зависимостью жены, Максимюки взяли в оборот и самого Николая:

— Когда у Виталия и Надежды шел ремонт в квартире, то, независимо от времени суток, Виталий приезжал к нам, чтобы взять меня или сына, на ремонтные работы, грузить стройматериалы или спускать мусор.

Рабский труд, который использовали Максимюки, все равно не смог бы обеспечить им нужный достаток. Остаются последняя по списку, но не по значимости вещь — вымогательство. Рассказы прихожан указывают, что, скорее всего, это и составляет основной доход добрых пастыр

Очередная прихожанка церкви рассказывает:

— Виталий и Надежда Максимюк помогли Ларисе в трудное для нее время. Когда Лариса одна воспитывала двоих детей и дочери срочно потребовалась операция, Максимюки оказали материальную помощь в размере около 15 тыс. рублей в 1998 году. А через три года Виталий сказал, что ничего возвращать не надо. Он давно простил этот долг. Муж Ларисы, по специальности строитель, неплохо зарабатывал. Когда строительство дома к 2007 году было завершено, Виталий вдруг вспомнил о тех деньгах на операцию (15 тыс. руб.), которые он, по его же словам, «давно простил», и решил, что пришло его время. Он потребовал от Ларисы вернуть долг, уже не 15 тыс. руб., а 230 тыс. руб. Это якобы проценты. А так как Лариса не может отдать, то он стал настаивать, чтобы Лариса рассчиталась домом. За 230 тыс. руб. он потребовал две комнаты. Затем потребовал еще 19 тыс. долларов, якобы за помощь в строительстве.

Постоянные угрозы смерти, отлучения от прихода, пророчества болезней и страданий — и вот дом уже в руках у доброго кормчего. Правда, и здесь пастырю не удалось сработать чисто: никаких денег по договору купли-продажи дома, заключенному под давлением, он не перевел. Скорее всего, этих денег и нет вовсе.

— Он говорил мне и моей жене о том, что он занял в церкви 300 тыс. долларов, и должен их вернуть, — продолжает Николай Николайчук, — и единственный выход для него в том, что он получит деньги после сноса дома.

Все это происходит, притом что прихожане в добровольно-принудительном порядке отдают 10% своих доходов в церковь, не считая дополнительных денежных сборов под различные проекты.

Очень многое в этой истории заставляет предполагать, что история с «Церковью Завета» и ее доверчивыми прихожанами — лишь одна из многих в ряду повествований о лопнувших эмэмэмах, хоперинвестах и прочих властелинах. Это лишь одна из многих неопятидесятнических организаций с обнаглевшим лидером. Только вот непонятно, почему закон все еще терпимо относится к таким общинам, признавая их религиозными объединениями. На месте христиан давно пора было бы подать на Максимюка в суд с иском о возмещении морального вреда за оскорбление имени Божьего и христианства как религиозного течения. А самим учреждениям присвоить статус коммерческих фирм. Будет честнее.

Нельзя не сказать о том, что после серии публикаций на эту тему в газете "Комсомольская правда" Виталий Максимюк направил в редакцию письмо, в котором потребовал прекратить распространение "лжи о церкви и клеветы в адрес епископа...", опубликовать не только письмо в редакцию, но и опровержение на ранее вышедшие публикации.

Автор: Евегений Соколов
Источник: Большой Новосибирск
Опубликовано: 03.06.2009